Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

Эти огромные пятна крови резали глаз до крайности, резали настолько, что пронзили даже сердце Сюэ Сяня следом. Он смотрел остолбенело на то место, вдруг открыл рот и нерешительно произнёс:

— …Святоша?

Сюаньминь открыл внезапно глаза, лицо и губы его — одинаково бледны; он отозвался спокойно с «М», поднял руку и применил заклинание чистых одежд.

Но даже заклинание чистых одежд не могло остановить кровь; стоило лишь очистить — и пятно появлялось снова.

Молнии в руках Сюэ Сяня вдруг остановились.

В голове его был беспримерный хаос, зрачки то становились вдруг глубоко чёрными, то вдруг краснели.

В миг, когда Сюэ Сяню было не до него, Цзухун тайком принялся читать писания заново; нужно лишь немножко, уже совсем близко…

Большое полотно капель крови наконец вошло в Мингун, стекаясь снаружи внутрь. Построение из более чем сотни человек будто откликнулось ему, и каменная статуя слегка затрепетала.

Части построения на озере Дунтин и горе Ваньши тоже безостановочно дрожали, и люди подле построения давно уже впали в забытьё и потеряли сознание. Часть построения в храме Дацзэ на горе Цзянсун дрожала без остановки, как и в двух других местах, собравшиеся в круг чжэньцзы давно рухнули на пол в беспорядке, и тайбу с тайчжу тоже не стали исключением.

Построение обмена жизнью готово было вот-вот завершиться, и в главном зале вдруг снова раздался легчайший вздох.

Пальцы тайбу, пребывавшей в полузабытьи, дрогнули, среди хаоса она как будто и услышала голос гоши, и словно бы он немного отличался. Тот глубокий медлительный голос тихо издал вздох и произнёс:

— Не жить, на себя навлёкши самому беду[268].

Может, это было сияние отражённого света на закате[269], а может, нечто иное. Тайбу ощутила внезапно, что даже в силах открыть глаза; она смотрела потерянно на заполняющий всё перед взором кроваво-красный и среди замешательства вдруг осознала что-то.

Она с трудом пошевелила окоченелым большим пальцем и, полагаясь на последнюю каплю крови, медленно провела через кровавую дорожку, ведущую к статуе, поперечную линию.

В начертании заклинания такое действие означало решительное рассечение. Человек, охраняющий построение, в ключевой момент пожалел и отказал, и всё построение на крови мгновенно вверглось в безумный хаос. Только миг — и озеро Дунтин, гора Ваньши и гора Цзянсун одновременно пришли в движение.

Едва капли крови собрались воедино в точке Мингуна на лбу Цзухуна, как вдруг рассредоточились вновь.

Он с растерянным видом торопливо поднял руку коснуться Мингуна, однако не успел ещё ни в чём удостовериться, как статуя внутри круглого построения начала медленно терять кровавую окраску.

А точнее, вся та кровь, поглощённая ею прежде, капля за каплей возвращалась ею обратно. Начало и конец сменили друг друга, кровь из построения посреди хаоса потекла обратно, вопреки всем ожиданиям, капля за каплей просачиваясь в пальцы простых людей.

Нарушение построения на крови вмиг отразилось и на большом построении «Средь рек и гор погребённые кости».

Сюэ Сянь и Сюаньминь ощутили лишь, как ноги их резко опустились, речные глубины взбудоражились и в единственное мгновение обрели силу, подобную мощи степного пожара.

Объёмный звук, грохочущий и дрожащий, распростёрся по земле, речные воды вдруг обезумели так, что их было не удержать больше, нахлынули громадные волны, одна за другой ударяя о берег.

Большое построение, что изначально каждым словом, каждым звуком твердило о «веке благоденствия и мира», из-за вовлечения построения на крови мгновенно обернулось самым ужасающий бедствием.

Содрогнулись горные цепи на восемь сотен ли, разошлись равно реки на две тысячи ли.

Могучий поток ринулся прямиком на протяжённый берег, дома шатались, готовые рухнуть, раскалывались и обваливались горы. Каждый округ вдоль великой реки был одинаково повергнут в страх этим нежданным стихийным бедствием, крики и рыдания народа из отдалённых уездных городов распространялись непрестанно, преодолевая едва ли не десятки ли.

Близлежащие посёлки были на грани того, чтобы затонуть под валами, крики ужаса и плач навзрыд смешивались и смазывались в обрывки, вслед поднимались высокие волны, опрокидывая небо и покрывая землю.

Огромное построение было неустойчиво, и горы и реки едва ли могли быть спокойны. Кость дракона, удерживающая построение, конечно, тоже оказалась затронута.

В то мгновение Сюэ Сянь чувствовал только, будто бесчисленные камни толкли его кости сквозь плоть; на самом же деле кости эти были вовсе не внутри его спины. Вслед за грохотом обрушившейся горы Сюэ Сянь ощутил, как в спине его что-то оборвалось со звоном.

Нить между сломанными костьми наконец не выдержала тяжёлого бремени и в обстоятельствах, когда её очень давно не укрепляли, разорвалась полностью.

Сюэ Сянь воспринял лишь, как чувствительность в ногах мгновенно исчезла; даже не только ноги — все пять чувств оказались тяжело поражены: отзвуки в ушах становились нечёткими, зрение — смутным и неясным, осязание начало притупляться…

Как будто из-за огромного построения с погребёнными костьми он и сам стал частью гор и рек: горы и реки ранены, как ранен он сам; горы и реки неустойчивы, как неустойчивы его кости.

Всё это произошло очень быстро, настолько быстро, что никто сумел среагировать. Он ощутил внезапно, как между небом и землёй резко потемнело, как будто довлели, громоздясь, бесконечные чёрные тучи, что уже почти придавили землю.

Но скоро он осознал, что вовсе не небо и земля утратили краски, а он сам вот-вот перестанет видеть.

Картина перед глазами становилась всё более тусклой, на грани того, чтобы слиться с тьмой. Он вдруг захотел обернуться и взглянуть ещё раз на белую тень на горе Цзянсун.

Та расплывчатая белая тень, однако, внезапно подняла руку — и сразу вырвался золотой свет, неисчислимые нити из его руки раскинулись сетью. Нить за нитью они сковали неустойчивые горные цепи, схватили неистово мчащиеся валы…

Так Сюаньминь одной рукой держал медные монеты; напряжённая, она от самого плеча уже покрылась бесчисленными разрывами, и алая кровь слой за слоем сплошь окрасила белоснежные монашеские одеяния. Он, однако, не обращал внимания вовсе, твёрдо сдерживая горы и реки одновременно, и неожиданно потянул другой рукой.

Бам!..

Нечто огромное вдруг сотряслось под горной цепью.

Буря стала ещё свирепей, земля задрожала ещё неистовей, вздымающиеся до небес валы взбесились как дикие лошади. Рука Сюаньминя, удерживающая медные монеты, вдруг напряглась сильнее, и кровавое пятно на монашеских одеждах расплылось вновь, покрывая участок ещё больше.

Он же, впрочем, будто и не ощущал и по-прежнему упорно тянул другой рукой.

Грохот!..

После того как он неоднократно приложил усилие, что-то наконец показалось из-под земли: это был длинный хребет, иссечённый, как кипарисовый лес.